Новости
«Астана Балет»
«Астана Балет» на сцене Большого театра Беларуси
Улькяр Алиева
Основная и очень привлекательная особенность всех международных фестивалей на сцене Большого театра Беларуси – это приглашение и показ ярких спектаклей зарубежных коллег, которые неизменно вызывают интерес и у специалистов, и у минских балетоманов. На сей раз в статусе приглашённого на фестиваль гостя – самый молодой и самый интересный театр в Азии «Астана Балет», который в этом году празднует свой пятилетний юбилей. Созданный по личной инициативе президента Казахстана - Нурсултана Назарбаева, несмотря на столь молодой возраст, театр ищет и, судя уже по первому выступлению на минской сцене, нашёл если не свой стиль, то характерный почерк, в основе которого синтез, микс балетной классики, современной и народной хореографии. И концертная составляющая первого вечера Астана Балет, представленная на сцене Большого театра Беларуси – яркое тому подтверждение.
Принцип организации концертных номеров, объединённых общим названием «Наследие Великой степи» можно охарактеризовать как «In varietate concordia» (Единство в многообразии). Национальная хореолексика была использована в очаровательных женских танцах в хореографии А.Тати: в динамичном, отмеченным строгой грацией танце «Асем Коныр», утверждающим внутреннее достоинство, горделивую сущность казахской женщины и примечательной своей мягкой пластикой танцевальной композиции «Арулар» с эффектным финальным барельефным построением. Мужской танец был представлен в мускульно-ритмичном «Балбраун» (хореография Д.Абирова) с характерными движениями казахского танца наездников.
Весьма очаровательное впечатление оставили женские сольные танцевальные композиции. Танец «Ак кыз» («Белая девушка») в исполнении удивительно пластичной Дарины Кайрашевой, на основе фольклорного музыкального материала, - оказался своеобразным хореографическим интертекстом, инвариантом фокинского «Лебедя». Нельзя не отметить эффектный композиционный приём в постановке А.Тати: хореографическое пространство ограничено в пределах светового «душа», выхватывающего образ девушки в белом из окружающего сумрачного фона. Танец «Куанамын» («Я радуюсь») в хореографии А.Цой оказался лукавым кунштюком. На фоне фотоинсталляции маковой поляны на сцене лёгкой бабочкой порхала очаровательная Айнур Султанкожаева, сама вызывающая ассоциацию с красивым цветком.
Оригинально смотрелся, как в концепции композиционно-хореографического воплощения, так и в плане сценографического решения, танец «Озарение» в постановке М.Авахри (фрагмент из одноактного балета «Язык любви»). На фоне ночного неба плавные, словно невесомые передвижение женского кордебалета по сцене вызывали ассоциацию с мириадами звёзд, рассекающими и зажигающими бархат ночи (при этом оригинальная хореографическая многометрия композиции молодого казахского хореографа была строго подчинена логике композиционного развития).
И всё же наибольший интерес и восторг у публики вызвали современные композиции - фрагмент из балета «Алем» и «Скифские фрески», раскрывающие стихию древних, не замутнённых «лаковым» гламуром цивилизации сильных чувств, словно приподнимающих завесу времени и раскрывающих первозданную красоту эпохи, «когда мир был юным».
Слово «Алем» в переводе с тюркского имеет два значения – «Вселенная» и «Дух», и поливариантность смыслового значения этого слова чутко уловил хореограф Н.Дмитриевский. Сам Дух (как вариант, Душа) – пульсирующий, мятежный выступает в разных ипостасях: как Светлый дух, его Тёмная сторона и сам Дух, вдыхающий жизненное начало в материальную оболочку (трио в исполнении Назерке Ахмет, Айнур Абильгазиной и Жибек Мешитбай). Под завораживающую музыку А.Амара, Дух – своего рода микрокосмос, с помощью полихореографии (бесконечной череды ансамблевых реорганизаций, чутко следующих за переменной, «рваной» метр-ритмикой ударных) ищет своё определение и назначение в мире, обретая и заполняя хореотекстом пространство сценического макрокосмоса.
Контуры танца «Скифских фресок» в постановке М.Авахри - рельефны, по-графически остры и лаконичны (суровая «чеканка» движений и поз), где органично переплетаются «крупнокадровая» жестикуляция с мелкой «стаккатной» техникой (особо отметим жестовую пластику рук, чутко следующую за линией мелодического рисунка шанкобыза - варгана). Эмоциональное насыщение пауз «вкупе» с выразительностью каждого жеста в средней части композиции, стилистически близкой к бежаровской «Шакти» значат не меньше, чем темпераментная динамика движений. Гармония человеческого тела «сцеплена» со звуками его сердца, выбиваемого ударными, а таинство идеи и хореотекста покорили белорусскую аудиторию: произошло ещё одно эмоциональное «сцепление», и уже на уровне зрительского восприятия.
В вечере также были представлены два одноактных балета в постановке Рикардо Амаранте. Р.Амаранте – выпускник английской балетной школы, что не могло не сказаться на его постановках, в которых явно ощущается макмиллановский стиль, и первый мини-спектакль «Love. Fear.Loss» (Любовь. Страх. Потеря) на музыку несравненной Эдит Пиаф - тому яркое подтверждение.
Образный строй песен «французского воробушка» – излюбленный материал многих хореографов (наиболее известен Бежаровский балет лаконично названный «Пиаф»). Однако в основе композиций балета Р.Амаранте - три дуэта, в каждом из которых запечатлено одно чувство, с горьким привкусом основной идеи этого миниатюрного спектакля – любовь и трагедии Эдит Пиаф (читай, просто Женщины). Три изнурительных для исполнителей дуэта под музыкальное сопровождение солирующего фортепиано в замечательном исполнении Куралай Канапины, в которых важны и красота линий, и непростые, безжалостные к танцорам поддержки, включая излюбленную англичанами «рыбку». И по-макмиллановски психологическая разработка дуэтов, где каждый жест, каждое движение подчинено образно-эмоциональной сфере каждого танца: влюблённые - прекрасны, трогательны и уязвимы, как птицы, которым когда-нибудь придётся приземлиться.
Вот от любви кружится голова в тройных пируэтах в первом танце -«Hymne à l'amour» (Гимн любви): в любовном апофеозе, балерина (Дилара Шомаева) парила в воздухе в поддержках и скользила вниз, в объятия любимого (Дэвид Джонатан) и, словно не веря своему счастью, восторженно замирала в отточено фиксированных аттитюдах. Смятение охватывало героев в средней части хореографической композиции «Ne me quitte pas» (Не покидай меня), а точнее тоска – тоска по утраченным иллюзиям, заставляя их отворачиваться друг от друга, даже при сцепленных руках. Страх мелькает лишь на мгновение, когда танцор (Илья Манаенков) поворачивается спиной к партнерше (Айнур Абильгазина) и она повисает на его руке в попытке удержать. И отчаянный вихрь головокружительный пируэтов, словно попытка отогнать мысль о расставании, завлекал в заключительной части финального дуэта «Mon Dieu!» (Господи!), после которого героиня (Татьяна Тен) отчаянно пыталась вновь взлететь, раскрыть своё тело и душу в «полётной» поддержке партнёра (Казбек Ахмедьяров) на вытянутых руках.
И лишь в финале луч света выхватывал одинокую фигуру героини в углу сцены. Не важно, отчего уходят любимые – будь это смерть или измена. Женщина остаётся одна - с незаживающей в сердце раной и со сломанными крыльями.
В мини-спектакле «Love. Fear. Loss», как и в большинстве современных одноактных балетов, отсутствует сценография в традиционном понимании этого слова. Пустое пространство сцены должно быть наполнено только эмоциями стихии танца, словно вторя словам великой Э.Пиаф: «Публику ничто не должно отвлекать». Только сценические костюмы отражают всю гамму переживаний героев. Целомудренно белый в первом дуэте, разбавленный каплями крови костюмы второго танца и лиловый цвет, сочетающий в себе цвет Любви (красный) и Вечности (синий) в прощальном дуэте.
Вечные символы Земли – вода, земля, огонь и воздух становятся основой и второго одноактного балета Рикардо Амаранте «Gaia» (возможно, название балета связана с теорией Гайа, рассматривающей Землю как живую субстанцию и во взаимодействии всех её живых материй). Правда, к этим изначальным и столь близким для казахов Новрузовской (Наурызовской) символике – земли, огня, воды и воздуха (тема в хореографии не нова, вспомним хотя бы знаменитый мини-балет сэра Антона Долина «Variations for Four»), бразильский хореограф добавил и пятый элемент – лес. Для бразильцев вырубаемые дождевые леса Амазонии – проблема животрепещущая и не столь тематически актуальная для жителей казахских степей. И всё же, если вспомнить характеристику леса как «лёгких Земли», то можно спокойно включить лес в качестве пятого составного элемента существования самой жизни.
Что же касается непосредственно самого спектакля, - это, скорее, пять самостоятельных концертных номеров всё в том же макмиллановском стиле (своеобразный микс хореографической неоклассики и романтической эмоциональной приподнятости, чему способствует музыка бразильского композитора Хекеля Тавареса и «испанского Рубинштейна» - Исаака Альбениса) с участием очаровательного женского кордебалета труппы «Астана Балет». Откровенно говоря, особую разницу между танцами, выражающую определённый элемент, автор этих строк, как ни старалась, но так и не увидела (только благодаря видеоинсталляциям можно было догадаться, какая стихия на сцене). Создавалось ощущение, что для хореографа важны хореографическая выверенность, «чистописание» и элегантность стиля: волшебный шлейфовый туман женского кордебалета то парил в облаках, то истаивал в каплях росы, то вспыхивал во всполохах огня и мягко стелился по Земле. И тела балерин «переливались» в каждом движении выразительного танца, переплетаясь полифонией группировок балерин и противопоставлением нескольких разных танцевальных «линий».
За хрупкими невесомыми движениями-переливами женского кордебалета лес тоже не просматривался. Одетые в разноцветные хитоны нежных пастельных тонов балерины рождали, скорее, ощущения с порхающими бабочками или цветами леса, тянущими свои руки на финальных аккордах к столь живительной влаге в виде светового и буквально водного «душа».
Собственно наличием воды на сцене зрителя уже не удивить – можно упомянуть наличие настоящего водоёма в экстравагантной (если не сказать скандальной) постановке Александра Экмана «Лебединое озеро». И всё же, в постановке «Gaia» можно усмотреть символическое значение финала спектакля: всё живое тянется в воде – к источнику жизни, а струя нового течения даёт толчок к жизни стилистическим исканиям труппы Астана Балет.
Первый день выступления Астана Балет познакомил белорусскую публику с исходной «палитрой» творческих исканий молодой казахской балетной труппы. А уже сегодня вечером зрителей ждёт оригинальная хореографическая версия балета «Кармен» в постановке казахского хореографа Мукарам Авахри и концепция видения истории танца (от классики до модерна) в постановке Рикардо Амаранте «Разнообразие танца».
Улькяр Алиева – театральный и музыкальный критик, либреттист, доктор искусствоведения, профессор Азербайджанской Национальной Консерватории.
С отличием окончила специальную музыкальную школу им.Бюль-Бюля и Бакинскую Музыкальную Академию (научный руководитель – известный азербайджанский советский музыковед, профессор Эльмира Абасова).
Активно сотрудничает со СМИ Азербайджана и СНГ (интернет-порталами Day.az, Vesti.az, Ann.az, Teatralspb.ru, Belcanto.ru, Realnoevremya.ru), газетами ("Зеркало", "Каспий", "Эхо", "Известия Азербайджана"), журналами "Культура" (Азербайджан-Россия), "Балет" (Россия), “Партер” (Беларусь).
Автор 4 книг (последняя монография издана в Германии и была включена в международный каталог "Изобретение в музыке"), 2 брошюр, 55 научных и свыше 600 публицистических статей, в которых затрагиваются актуальные проблемы современного музыкознания.
Постоянный представитель Азербайджана на международных конференциях и в медиафорумах.
Действительный член Международного общества музыковедов (Швейцария) и Американского общества музыковедов. Член Союза журналистов Азербайджана. В 2016 году награждена высшей премией Союза журналистов Азербайджана – премией имени Гасан бека Зардаби.
