Новости

Памяти великого дирижера…

 

Геннадий Проваторов родился в 1929 году в Москве. Окончил Московскую консерваторию как пианист и дирижер. Работал в театрах Москвы, Ленинграда, Одессы, дал сотни концертов на  филармонических площадках страны и за рубежом, осуществил множество записей на телевидении и на радио… И именно под управлением Геннадия Проваторова в Московском музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко в 1962 году прошла премьера "репрессированной" ранее оперы "Катерина Измайлова" Шостаковича, которая всколыхнула весь музыкальный мир планеты. Сам Шостакович ставил музыкальный уровень этого спектакля выше многих других, в том числе зарубежных постановок.

В Беларуси Геннадий Проваторов сотрудничал с многими ведущими коллективами, среди которых Музыкальный театр, духовой оркестр «Немига», симфонические оркестры филармонии и Белтелерадиокомпании.

С Большим театром Беларуси творческая судьба дирижера связана с 1984 года до середины 90-х (в 1984-89 он был главным дирижером театра). На белорусской сцене Геннадий Проваторов поставил масштабные, знаковые спектакли: «Войну и мир» и «Ромео и Джульетту» Сергея Прокофьева, «Кавалера роз» Рихарда Штрауса, «Хованщину» Модеста Мусоргского, «Весну священную» Игоря Стравинского, «Страсти (Рогнеду)» Андрея Мдивани, «Визит дамы» Сергея Кортеса, дирижировал многими оперными и балетными спектаклями.

Геннадий Проваторов преподавал в Белорусской государственной академии музыки. Среди его учеников дирижеры Большого театра Беларуси Вячеслав Чернухо-Волич и Иван Костяхин.

Дирижер Иван Костяхин: Как обычно у нас учат дирижированию? Концертмейстеры играют на рояле переложения оркестровых произведений, а студенты «машут», отрабатывая мануальную технику. А он отпускал пианистов – и склонившись над партитурой, водя по ней пальцем, анализировал чуть не каждую ноту: «А вот Дмитрий Дмитриевич (это он про Шостаковича, с которым много сотрудничал) тут просил…». У него было настоящее театральное мышление. Мягкая, но уверенная педагогическая манера – без самолюбования: мол, я тут маэстро, а ты… Наоборот, умел «не задавить» студента. Говорил приблизительно так: «Возможно, я бы так и не делал, но это тоже может быть». В классе царила атмосфера высокой художественной честности. Когда разучивалась партитура, он не разрешал слушать чужие записи: всё надо было услышать внутренним слухом, читая ноты, как мы читаем обычные тексты. И только потом, когда всё было проанализировано и «услышано», мог рекомендовать: «А вот послушай теперь это». Давал общее направление мысли, а двигаться дальше и искать что-то новое надо было самостоятельно. Он не показывал конкретные приёмы, даже если чувствовал, что тебе катастрофически не хватает дирижёрской техники. Ведь если у тебя есть понимание, как это должно звучать, ты сам начинаешь искать, как того достичь. И вырабатываешь собственный подход! Не копируешь чужую творческую индивидуальность, а формируешь свою.

Дирижёр Вячеслав Чернухо-Волич: Он работал с оркестром подобно тому, как работает скульптор. Из хаоса, который бывает при первом прочтении оркестрантами музыкального материала, как из куска глыбы, вдруг начинали появляться выразительные очертания будущего изображения: фразы, линии, вторые-третьи голоса, подголоски, кульминация – это было невероятно. Чуть свободнее темп, штрихи – известный, казалось бы, материал вдруг начинал светиться совершенно другими красками. Что-то необыкновенное рождалось порой из чего-то самого простого, буквально «из ничего» – это завораживало. Никогда не забуду, как он дирижировал Траурно-триумфальной симфонией Берлиоза в Бонне, на Днях культуры Беларуси. Это было не в филармоническом или каком-либо другом академическом зале, а на площади. Обстановка самая демократичная. Люди пьют, едят. И вдруг все перестали стучать вилками, пивными кружками – слушают. А симфония ведь не маленькая! Аплодисменты потом длились до тех пор, пока последний музыкант не ушёл с эстрады. И это была не специально подготовленная публика – обыкновенные бюргеры… Последний, кто начал у него заниматься, – Владимир Оводок. Мне повезло, что я больше, чем кто, общался с ним в творческом плане. Кроме собственно учёбы в классе, ассистировал «Раймонду», «Страсти», «Хованщину», когда они ставились в театре. Он научил меня смелости в обращении с музыкой. Это не означает вседозволенность, нет! Но это даёт возможность проявиться индивидуальности. Да и в консерватории это были не учебные занятия, а мастер-классы мирового уровня. Большая потеря для нашей культуры, что они не были зафиксированы. Да, каждый из учеников что-то черпал, кто-то даже что-то записывал. Но не были сделаны видеоуроки: он так и остался недооценён. А ведь это была даже не целая планета – весь космос…

27 марта ведущие партии в спектакле «Ромео и Джульетта», посвященном памяти Геннадия Проваторова, исполнят: заслуженная артистка Республики Беларусь Людмила Хитрова (Джульетта), заслуженный артист Республики Беларусь Олег Еромкин (Ромео), лауреат международного конкурса Никита Шуба (Меркуцио), заслуженный артист Республики Беларусь Юрий Ковалев (Тибальд).

Дирижер – обладатель медали Франциска Скорины Вячеслав Волич.