NEWS ARCHIVE

Балетное лето в Большом

22 июня программу «Балетного лета в Большом» продолжил балет «Жизель, или Вилисы». Улькяр Алиева о пятом вечере проекта.

На спектакле с участием ведущей солистки Михайловского театра (Санкт-Петербург) заслуженной артистки России Екатерины Борченко побывала известный азербайджанский музыковед доктор искусствоведения Улькяр Алиева. Впечатлениями от встречи с белорусской балетной труппой и гостями «Балетного лета в Большом» Улькяр Алиева делится с нашими зрителями.

Безумие любви в балете «Жизель, или Вилисы»

 Вечер пятый

Чем больше узнаешь классический репертуар (за исключением комического), тем больше создаётся ощущение, что любовь – это не дар небес, а, скорее, наказание с неизменным трагическим финальным атрибутом. Ну, а если рассматривать сюжеты классических постановок в ракурсе гендерного равноправия – и тут явный перекос, причём не в пользу женщин. В большинстве случаев жертвой становится именно главный женский образ.

Вот и в хрестоматийной балетной постановке «Жизели» А.Адана весь сюжет построен вокруг трагической судьбы деревенской девушки – Жизель, которая влюбилась в графа Альберта, обручённого с красавицей-аристократкой. Правда, граф обманул несчастное создание, переодевшись в одежду простого крестьянина. Жизель строит планы, относительно свадебных колоколов, не слушая доводы влюблённого в неё лесничего, утверждающего, что её возлюбленный не тот, за кого он себя выдаёт. Позднее прозрение и, как результат, – сумасшествие, а затем и смерть главной героини.

Вторая часть балета – фантастическая. После смерти Жизель становится вилисой, присоединяясь к душам обманутых девушек, умерших от несчастной любви. Совесть мучает и лесничего, и графа. Пробираясь ночью к могиле Жизель, лесничий погибает, окружённый хороводом вилис, и только любовь Жизель спасает графа от верной гибели. И всё это – на фоне фантастически красивой и по-французски изящной музыки А.Адана, под которую даже страдать приятно, и что ни номер - балетный шлягер.

В титульной партии блистала хорошо знакомая белорусскому зрителю солистка Михайловского театра - Екатерина Борченко, - которая весьма убедительно раскрыла многогранную женскую сущность своей героини. Такой умно сделанной Жизель автор этих строк давно не приходилось видеть - сплошные восторженные «ахи». В первом акте Жизель-Борченко, полная неподдельного веселья и шаловливого кокетства, легко порхала в знаменитой юбочке Жизели (с полоской по низу подола), трогательно-простодушно гадала по цветку на любимого, и, в то же время, чисто по-женски восхищалась роскошью одеяния знатной дамы. И была удивительная хрупкость, бесплотность во втором акте: в бисерных pas de bourree, эфемерно-полётной  в стремительном grand pas de chat по диагонали (словно порыв ветра), sissonne и в знаменитых entrechat (таких высоких и невесомых, что вызвали шквал восторженных аплодисментов зрителей, заглушивших оркестр).

Создавалась иллюзия, что во втором акте Жизель-Борченко практически не касалась земли, но, даже преобразившись духом, Жизель-Борченко, словно сохранила волнующую нежность, теплоту земной любви (корпус и руки у балерины удивительно мягкие, свободные – сказывается влияние сотрудничества балерины с известным современным хореографом Начо Дуато), которая позволила бросить вызов в борьбе за жизнь Альберта мстительной повелительнице вилис -  Мирте.

Обычно уровень артистического мастерства балерины в балете «Жизель» принято оценивать по образной трансформации двух разноплановых актов – от очаровательной деревенской простушки (ею очаровывается не только Альберт, но, невольно, и его невеста) до изысканно-утончённого духа. Автор этих строк артистизм балерины оценивает исключительно по исполнению ею сцены безумия Жизели. Именно в последние минуты первого акта в каждой балерине, исполняющей Жизель, «включается» драматическая актриса, каждый жест которой вносит дополнительную смысловую нагрузку.

Чтобы безупречно не только станцевать, но и правдоподобно сыграть сцену безумия, каждая балерина готовится к ней по-своему (тем более, что русская хореографическая школа даёт большую степень свободы в воплощении данной сцены). Некоторые исполнительницы весьма эмоционально переигрывают сумасшествие, что чаще всего приводит к низведению сцены к банальному «заламыванию рук». Некоторые, к усилению психологического эффекта, предпочитают создать нечто близкое к «тихому помешательству», которое, увы, тоже смотрится не совсем убедительно - не все зрители сидят в первых рядах партера, чтобы суметь рассмотреть страдающую мимику на лице исполнительницы.

Е.Борченко выбрала вариант грезы – придуманный ей при жизни идеальный мир. Была экспрессивность и, в то же время, трогательная беззащитность во взмахах тонких рук; была и временная «незрячесть», когда помутившееся сознание отказывалось видеть реальность, возвращая её к моментам любви недавнего прошлого; был и трепетный, мятежный порыв героини, когда открылся обман, и, обезумевшая от горя, девушка металась и кружила в кольце людей, расчерчивая шпагой магическую границу, разделяющей жизнь и смерть.

«Жизель» - из разряда женских балетов и её исполнительница — это своего рода интерпретатор всего спектакля - его стиля, «тональности». Однако, в балете главная мужская партия не менее важна и, в этом смысле, Игоря Оношко можно назвать почти идеальным партнёром – высокий, статный, внимательный, артистичный, что особенно ценно в первом акте, где для партии Альберта мало танцевальных номеров, но нужно сей факт компенсировать весьма драматически убедительным изображением любви либо простого флирта (у каждого исполнителя - своя трактовка) к героине и пережить, после её безумия и смерти, катарсис во втором акте.

И во втором акте Альберт-Оношко не только продемонстрировал  в  Pas de deux великолепную технику, исполнив весь положенный арсенал кабриолей, антраша (правда, столь любимой и ожидаемой публикой entrechat six исполнен не был), пируэтов, но и физическую выносливость в эффектных высоких поддержках своей партнёрши, словно действительно поднимал бесплотный дух (всё же прав был Марис Лиепа заметив, что, когда поднимаешь партнёршу, тяжёл не вес, а характер). И, самое главное, И.Оношко выглядел весьма аристократично, что, безусловно, важно для данной партии, и весьма артистично, бережно сохраняя хрупкую эстетику хрестоматийного классического балета.

Александра Чижик и по стати, и по линиям, и по властно-холодной жестовой образной пластике была настоящей Миртой - предводительницей мстительных дев (пусть и в виде духов, но женская месть, видимо, понятие трансцендентальное, раз даже после смерти последние вынашивают планы возмездия мужчинам). Обладатель хорошей фактуры Антон Кравченко в партии ревнивого, отвергнутого, а потом и вовсе убиенного, лесничего Ганса, в плане артистизма, выглядел вполне достойным соперником для графа.

Гармоничность и цельность спектакля, без видимых прерванных паузой ожиданий (что свойственно всем музыкально-сценическим произведениям с номерной структурой) обеспечивается работой оркестра театра. На сей раз оркестр, под руководством Николая Колядко оставил неоднозначное впечатление. Можно промолчать по поводу несколько замедленного темпа большинства сцен (порой балетные исполнители сами просят «попридержать» в тех или иных сценах темп), но моментами маловразумительное «барахтанье» в оркестре озадачивало.

Особенно в этом смысле запомнилось начало первого акта. Духовые «выдали» некую мелодическую «ячейку», которая была мало похожа на сладкозвучную музыку Адана, а по стилистике приближалась, скорее, к мелодическим конструкциям Шёнберга. И.Оношко на мгновение растерянно замер, потом, уже следуя сценическому «тексту» (благо мизансцена была соответствующей – спор графа со своим оруженосцем) стал не просто картинно, а искренне удивлённо разводить руками (то, что И.Оношко так элегантно вышел из непростой ситуации, автор этих строк усматривает высокий профессионализм исполнителя).

В целом, в этом постановке, всей балетной труппе белорусского театра хотелось аплодировать стоя. Слаженность исполнения всех номеров была замечательной. В «земном» акте отметим «крестьянское» Pas de deux в исполнении Людмилы Хитровой и Такатоши Мачияма, а также замечательный, поистине волшебный женский кордебалет вилис белорусского театра с сольными выходами Натальи Рябцевой и Виктории Тренкиной во втором акте. Всё же, как прекрасны балерины в белых «невесомых» пачках вилис! В кругу такого изящного хоровода красавиц, думается, многим сидящим в зрительном зале мужчинам и умереть было бы приятно. Ну, а последняя сцена влюблённых, наполненная такой нежной и хрупкой красотой - выразительные две протянутые навстречу друг другу руки, последнее «прости-прощай» прежде чем Жизель навсегда покинет мир людей – просто завораживал, напоминая зрителю, что искреннее чувство и доброта может защитить и помочь духовному перерождению каждого из нас.

Алиева Улькяр Сабир кызы

Доктор искусствоведения. Автор 4 книг (последняя монография была издана в Германии и была включена в каталог «Изобретение в музыке»), 2 брошюр, 52 научных и свыше 500 публицистических статей, в которых затрагиваются актуальные проблемы современного музыкознания.

Участница республиканских и международных конференций, медиафорумов.

В 2005 году была удостоена диплома Министерства молодёжи, спорта и туризма в номинации «Лучший музыковед года».

В 2007 году была удостоена специального диплома Общереспубликанского конкурса научных статей «Современная культура Азербайджана: проблемы и перспективы» в номинации «Молодой учёный»

В 2014 году была удостоена диплома «За цикл высокопрофессиональных статей, освещающих белорусско-азербайджанское сотрудничество в области культуры» Посольства Республики Беларусь в Азербайджане.

Активно сотрудничает со СМИ Азербайджана и России (интернет-порталами Day.az, Vesti.az, Ann.az, Teatralspb.ru), газетами («Зеркало», «Эхо», «Известия Азербайджана»), журналами «Культура» (Азербайджан - Россия), «Балет» (Россия).