Большой театр Беларуси
Большой театр Беларуси
Большой театр Беларуси
Большой театр Беларуси
Балет «Соловей»
В самом конце 30-х годов ХХ века Белорусская советская республика готовилась к масштабному и чрезвычайно важному культурному событию － первой Декаде белорусского искусства в Москве. Уровень значимости мероприятия － беспрецедентный, мера ответственности за его подготовку － высшая. Специально для декады, призванной показать все важнейшие достижения в области культуры и искусства и засвидетельствовать мощь и расцвет республики, создавались впечатляющие размахом концертные программы, писались новые произведения, приглашались самые передовые деятели искусства из Москвы и Ленинграда. Таким образом в Минск попал и молодой хореограф Алексей Ермолаев － художественный руководитель хореографической части фестиваля.
Для достойного представления балетной отрасли был заказан новый спектакль по мотивам повести Змитрока Бядули. Музыку балета писал молодой композитор Михаил Крошнер, тогда ещё студент консерватории, авторами либретто выступали Юрий Слонимский и Алексей Ермолаев.
Сюжет балета «Соловей». Пастух Сымон, прозванный Соловьём, и дворовая девушка Зоська любят друг друга, ради этой любви Зоська отвергает притязания главного гайдука Макара. Сымон просит благословения на брак с возлюбленной от помещицы, но та в ответ даёт согласие на брак Зоськи и Макара. Столкновение Сымона с Макаром перерастает в бунт пастуха против господ, лишь чудом ему удаётся вырваться из рук гайдуков и укрыться в лесу. Тайком встречается Зоська с любимым и решается бежать вместе с ним. Её выслеживает Макар и натравливает на Сымона гайдуков. Неравный бой близок к трагической развязке, когда появляются крестьяне, созванные Зоськой. Народ разгоняет гайдуков и спасает Сымона.
В качестве балетмейстера первоначально был приглашён Фёдор Лопухов, однако, общаясь с начинающим хореографом Ермолаевым, предложил ему попробовать свои силы в балетной постановке и доверил 1 и 4 акты. Состоявшаяся в Минске первая премьера выявила заметные стилистические противоречия в почерке балетмейстеров, в результате чего было решено полностью поручить постановку Ермолаеву. Так, по счастливому стечению обстоятельств именно эта незапланированная работа определила и судьбу нового произведения, и пути развития белорусского балетного жанра.
Работа Ермолаева была принципиально новаторской － как в способе объединения академического и фольклорного стилей, при котором постановщик добивался их органичного сплава, так и в трактовке самого жанра балета. Как писал Ю.Слонимский в статье «Опережая время», «в то время всё сильней разгорались споры о путях развития советского балета. [...] Сюжет, изложенный в сценарии, решает всё, говорили апологеты “драмбалета” и призывали считать сценарий каркасом произведения. Его надо только “обшивать стройматериалами” － пантомимными мизансценами, бытовыми жестами приёмами феерии, танцами в подходящих обстоятельствах и т.д. Ничего подобного, утверждал спектакль Ермолаева. Сценарий только тогда хорош, когда он способен как бы раствориться в собственно балетных ситуациях. Танец возникает лишь в обстоятельствах, оправданных натурой, твердили сторонники “драмбалета”. Ничего подобного, утверждал Ермолаев в спектакле. Танец не нуждается в бытовом оправдании, ибо он-то и составляет натуру балетного спектакля. Поэтому танец не обшивает действие, а правит им, даже больше － составляет его как таковое. [...] В танцевальном образе следует найти необходимое для него отвлечение от бытового первоисточника и одновременно характеристичность, подсказанную реальной жизнью».
Балетмейстер А.Ермолаев с группой актёров: В.Заливако, Е.Власова, Ю.Хираско, А.Николаева, С.Дречин.
«Соловей» отличался и от национальных балетов, уже созданных другими союзными республиками и показанных в Москве. Ермолаев не прибегал к простому цитированию фольклорных плясок (а материал к этому спектаклю специально собирался в экспедициях и активно изучался), он создавал их балетный образ и вписывал их в драматургию спектакля. Постановщик избегал разрыва между народом (участниками массовых сцен) и главными персонажами - как хореографического (их лексика была родственна), так и внешнего, активно сотрудничая с художником. Классические движения в сплаве с движениями, характерными народному танцу придали хореографической лексике первого белорусского национального балета необычайную для того времени новизну, содержательность и национальную характерность.
К.Муллер и артистки балета после спектакля
А. Николаева, С. Дречин, 1939
И. Курилов, А. Николаева, 1940
И. Курилов в роли Макара, 1940
Ю.Чурко в книге «Белорусский балетный театр» емко характеризует главное достижение балета «Соловей»: «герой балета впервые заговорил на своем национальном языке, и язык этот мог выразить самые сложные человеческие чувства, рассказать о самых тонких движениях души». В большой степени это было и заслугой композитора М.Крошнера: балет был насыщен народными мелодиями, танцами, играми, но при этом не превратился в простой набор образцов белорусского фольклора. Балетом «Соловей» была заложена основа для всего дальнейшего развития жанрового направления национального белорусского балета: это высокохудожественное произведение, обладающее всеми признаками большого балетного искусства, с мастерски выписанными партиями главных героев, яркими образами, синтезом классической и народной традиций и цельной драматургией.
К несчастью, начавшаяся так успешно сценическая жизнь балета «Соловей» была оборвана войной: композитор погиб, костюмы и декорации сгорели. «В памяти немногих очевидцев сохранились обрывочные, но яркие впечатления; для остальных же балет сделался легендой», － писал Ю.Слонимский.
В 1951 году была предпринята вторая постановка балета Крошнера, осуществил её Константин Муллер. Балетмейстер вернулся к первому варианту сценария (совместной постановки Лопухова и Ермолаева), возвратив купированные ранее сцены, введя новые персонажи и сосредоточив своё внимание на обострении социального конфликта. Как отмечает Ю.Чурко, Муллер преобразовал спектакль в соответствии с эстетикой драмбалета, － придал весомости этнографической стороне, обратился к средствам драматического театра и пантомиме. Из всех компонентов спектакля наиболее соответствующим изначальном задаче Ю.Чурко считает сценографию П.Масленникова, которая «ощущением величия, силы народа объединила все сцены балета, далеко не равнозначные по художественному уровню и стилистике». В афише театра спектакль продержался до 1952 года.
Б. Карпилова,1950
Б. Карпилова, С. Дречин, 1951
К. Калитовская, Н. Гурвич, 1950
Н. Млодзинская 1950
Сцена из балета "Соловей", 1950
Постановка первого белорусского балета вызвала самый живой отклик в советской прессе. Помимо многочисленных заметок появились и достаточно развёрнутые рецензии, в том числе статья в самом авторитетном серьёзном периодическом издании - журнале «Советская музыка». «Можно утверждать, － писал автор рецензии А.Лившиц, － что создание этого балета является значительной вехой в развитии музыкального искусства белорусского народа» (Советская музыка. Выпуск № 11 (73) 1939).
Впервые балет был показан ... в Одессе, его премьера состоялась в Одесском театре оперы и балета.
"Большевистское знамя", Одесса, 17 мая 1939
5 ноября 1939 года долгожданная премьера состоялась в Минске.
"Советская Белоруссия", 5 июня 1940
«Прекрасен первый белорусский балет «Соловей». Музыка Крошнера, построенная на народном белорусском музыкальном материале, очень танцевальна и отличается лиричностью и теплотой».
А.Озирский, начальник управления по делам искусств при СНК БССР
Советская Белоруссия. – 1939. – 4 ноября (№ 255). – С. 4.
В 1940 году балетом «Соловей» Большой театр Беларуси презентовал балетное искусство страны.
Широко освещалась белорусская премьера в «Известиях».
Советская Белоруссия– 1940. – 10 июня (№ 133). – С. 1.
"Известия", 1940
«Хоть и говорят «лиха беда начало», но в данном случае никакой беды не произошло, а, напротив, вышло очень хорошо, и первенец белорусского балета получился крепким и удачным».
Виктор Городинский.
"Вечерняя Москва", 5 июня 1940
Одним из наиболее громких, знаковых имён белорусской культуры периода становления Государственного театра оперы и балета было имя Михаила Крошнера. Несмотря на то, что архив композитора практически не сохранился, в настоящее время весомость вклада М.Крошнера в белорусскую музыкальную культуру неоспорима, сегодня мы можем по праву назвать его имя в ряду зачинателей белорусской композиторской школы ХХ века. Поразительно, с каким живым интересом и творческим горением погрузился в национальную культуру композитор, сравнительно недавно приехавший в Беларусь: родившийся в 1900 году в Киеве и получивший там музыкальное образование, Крошнер совершенствовался по композиции в Свердловске под руководством В.Золотарёва, вслед за которым и приехал в Минск в открывшуюся в 1932 году консерваторию.
Известный белорусский исследователь Инесса Двужильная пишет: «в бурных спорах и дружеских беседах М. Крошнера с актёрами рождались контуры музыки будущего балета. Стержнем спектакля должен был стать народный танец, язык которого мог выразить самые сложные и тонкие человеческие чувства. Одновременно с работой над либретто и музыкой шли поиски танцевального фольклора: поездки в деревни, общение с пожилыми людьми, обращение к архивам Академии наук БССР». Работая в то время в качестве концертмейстера балета Государственного театра оперы и балета, М.Крошнер прекрасно понимал специфику балетного жанра, что способствовало созданию действительно профессиональной музыки для национального балета.
Балет «Соловей» стал знаковым произведением для Государственного театра оперы и балета. Именно он стал первым балетом, поставленным на сцене нового здания театра в 1939 году, именно этот балет представлял белорусское хореографическое искусство на Декаде белорусского искусства в Москве в 1940 году. На показе 1940 г. присутствовали И. Сталин, В. Молотов, А. Жданов, П. Пономаренко. Во многом благодаря этой постановке театр был награждён орденом Ленина и правом называться Государственным Большим театром оперы и балета БССР. Тогда же и композитор был удостоен звания «Заслуженный артист БССР» и награждён Орденом Трудового Красного Знамени.
В результате имя Михаила Крошнера стало репрезентативным для белорусской культуры в масштабе всего Советского Союза, а на творчество композитора были возложены самые светлые надежды, в его планах было написание новой оперы.
Искусство Советской Белоруссии. — Москва: «Искусство», 1940. С. 73.
Однако свои страшные коррективы внесла война. Холокост стал величайшей трагедией в истории нашей страны и остался страшной «чёрной дырой», насильственно изменившей пути развития общества, культуры и искусства. Михаил Крошнер разделил трагическую судьбу сотен тысяч уничтоженных машиной смерти, он стал узником Минского гетто. По сохранившимся свидетельствам, композитор был расстрелян во время погрома 28 июля 1942 года. Во время нацистских акций, многократно проводимых в Минском гетто, были уничтожены и рукописи композитора.
