Большой театр Беларуси
Большой театр Беларуси
Большой театр Беларуси
Большой театр Беларуси
Эта музыка сопровождает наш театр со времён его основания. Первая постановка «лирических сцен» Чайковского появилась уже в 1933 году, и впоследствии опера практически не покидала афишу театра. Даже в военное время, в городе Горьком, белорусская труппа ставила «Евгения Онегина». Чуть позже, с конца 1950-х живописное панно Евгения Зайцева «Евгений Онегин» встречало публику в фойе театра - в числе шести театральных сюжетов, которыми известные белорусские мастера обогатили стены зрительской части театра. В истории белорусского театра «Евгений Онегин» П.Чайковского был поставлен не менее 10 раз (с учётом возобновлений и военной постановки в Горьком), став одной из излюбленных опер для белорусского слушателя, и эта привязанность имеет глубокие корни. Предлагаем проследить, как писалась сценическая история легендарной оперы в Беларуси.
Предыстория. Исполнения оперы «Евгений Онегин» до открытия театра
Музыка П.Чайковского была хорошо известна белорусскому просвещённому обществу, тем более, что во второй половине XIX века русский репертуар занял определяющее положение в концертных залах, салонах и домах. В оркестровых концертах исполнялись симфонические произведения, звучали фрагменты из опер и особенно известными были романсы композитора.
С середины 80-х годов XIX века в белорусских городах ежегодно выступала труппа русских драматических и опереточных артистов под руководством А.Г.Данилович. Ярким событием в художественной жизни Минска стал вечер, устроенный труппой в память о 50-летии смерти А.Пушкина (1887). В планах этого вечера значилась и постановка оперы «Евгений Онегин». Это одно из первых свидетельств об исполнении опер Чайковского в Беларуси.
В 1890 году был открыт Минский городской театр, который, можно сказать, обеспечил необходимую инфраструктуру для показа больших оперных произведений. Именно с этого момента Чайковский стал неотъемлемой частью оперного репертуара, представляемого в Беларуси. Эти годы стали началом периода в истории белорусской культуры, плотно насыщенного музыкой композитора.
В театре выступали антрепризные труппы. В первый же сезон труппа А. Картавова показала зрителям постановки «Евгения Онегина» и «Мазепы». После исполнения «Евгения Онегина» 21 января 1891 года музыкальный рецензент «Минского листка» писал: «В “Онегине” самая главная и трудная роль Татьяны была проведена г-жею Муранской [Надежда Матвеевна Муринова (Муранская)] в драматическом отношении превосходно, в особенности сцена в спальне с няней. Публика была в восторге. При своей изящной сценической наружности и приятном в нижнем и среднем регистре голосе г-жа Муранская была обворожительна. Жаль только, что в верхних нотах слышалась маленькая резкость» [Цит. по А.Капилову: Капилов, А. Музыкальный театр Белоруссии XIX- начала ХХ в. // Музыкальный театр Белоруссии: дооктябрьский период / Барышев Г.И., Капилов А.Л., Кулешова Г.Г.. － Минск, 1990. －С.338).]. Следует отметить, что Надежда Муранская блистала в Минске на протяжении следующих десятилетий в составе различных трупп и основала собственные курсы пения.
В 1892 году уже другая труппа, антреприза Шумана, вновь поставила «Евгения Онегина» и впервые － «Пиковую даму». В 1987 году Товарищество русских оперных артистов под управлением Г.П.Измайлова и Г.Я.Шейна представило «Евгения Онегина» и «Пиковую даму». В 1899 году обе оперы были представлены двумя товариществами русских оперных артистов (Товарищество русских оперных артистов под управлением А.И.Макаренко и Г.Я.Штейна - май 1899 года, «Евгений Онегин», и Товарищество оперных артистов под руководством Я.М.Любина и М.Ф.Салтыкова - конец 1899 года, «Пиковая дама»), а после этого, зимой 1899-1900 годов «Онегина» уже исполняла итальянская труппа Кастеллано, и это произведение было единственной русской оперой в их репертуаре.
Столь же интенсивной была белорусская «чайковиана» на протяжении первых 15 лет ХХ века. В 1906 году Кооперативное товарищество оперных сценических деятелей под дирекцией Е.Беляева привезло в Витебск и Минск «Евгения Онегина» и «Черевички», впервые представив оперу белорусским слушателям.
В 1908 оперы «Евгений Онегин» и «Пиковая дама» в Минске исполнялись труппой Московской частной оперы Сергея Зимина, через два года, в 1910, те же оперы исполнялись петербургскими артистами.
В эти же годы Чайковский вошёл в репертуар и белорусских исполнителей. Литературно-артистическое общество Минска, организованное в 1906 году взялось за решение весьма сложной творческой задачи — постановки ряда сцен из оперы П.И.Чайковского "Евгений Онегин". 3 марта 1907 года на семейном вечере в Литературно-артистическом обществе силами любителей были исполнены сцена письма, сцена в саду, сцена дуэли и заключительная сцена [Об этом свидетельствует А.Капилов в очерке «Музыкальный театр Белоруссии XIX- начала ХХ в. (Музыкальный театр Белоруссии: дооктябрьский период / Барышев Г.И., Капилов А.Л., Кулешова Г.Г.. － Минск, 1990. － С.245 - 362.)]. В 1912 и 1913 годах в Могилёве на вечерах памяти Чайковского были поставлены целые сцены из «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы», и всё это － силами любителей.
В апреле 1917 года Московский народный дом под управлением Д.Д. Друзякина при участии известного драматического тенора Энрико Ганфа показал 7 опер в Городском театре Витебска, среди спектаклей был и «Евгений Онегин».
Московская частная опера С.Зимина, гастролируя в Витебске в 1922 году, также представила «Онегина», однако витебская критика отнеслась к исполнению с нескрываемым пренебрежением: «Последний спектакль был «Онегин» в исполнении тех же героев: то же тухлое мясо, только под другим соусом. Жалкий Онегин и ещё более жалкий и беспомощный Ленский. Ар. Обаксевич (Татьяна), как видимо, опытная, с определённо долгим стажем (для Татьяны слишком долгим...), но с тусклым, матовым и слабым голосом. Очень хороша была арт. Калинович (Ларина, обладательница красивого меццо-сопрано и хорошая актриса. Хороша была арт. Набокова (няня), вполне на месте с безукоризненным знанием своей партии, при котором даже лишни указания дирижёра или суфлёра. Как и прежде, хорош был Ястребов (князь Гремин), красиво и свободно спевший знаменитую арию «Любви все возрасты покорны». А в общем чувствуется полнейшее отсутствие постановки, режиссёрской рутины и любви к делу. Оркестр видно мало репетировал, что сказывалось на каждом шагу: невнимательность и небрежность» [Гастроли Московской оперы. «Фауст» и «Онегин» // Известия Витебского Губисполкома и Губкома РКП (большевиков) / Под псевд. Сфинкс. – 1922. – 1 окт. – С. 4. －Электронный ресурс. Режим доступа: https://nlb.by/content/news/proekt-svideteli-epokhi-belarus-na-stranitsakh-gazet-100-letney-davnosti/muzykalnaya-zhizn-gorodov-belarusi-vitebsk-po-materialam-gazet-1917-1922-gg-chast-2-konservatoriya-i/].
Как видно из отзыва, витебская публика была к этому времени далёкой от слепого почитания любого «столичного» театрального продукта. Общественность этого провинциального города была достаточно опытной и взыскательной для того, чтобы реально оценить качество и вокала, и постановки. К слову, в городе в то время уже была организована Народная консерватория, руководителем которой стал дирижёр Николай Малько, впоследствии консерватория была преобразована в 1-ю Витебскую государственную специальную музыкальную школу 3-х ступеней Народного комиссариата просвещения РСФСР.
Конец 10-х - 20-е годы ХХ века были временем относительного затишья в исполнении музыки Чайковского. Время революции, как и послереволюционная культурная политика, не располагали к многогранному принятию творчества композитора, многое из его наследия признавалось несоответствующим духу времени.
И.Райскин, в частности, в газете «Мариинский театр» приводит следующую цитату из журнала «Музыка и революция» (1928, № 11) под заглавием «На рубеже двенадцатого года»: «Чайковский заполнил наши программы и преподносится бесконтрольно в огромных дозах». С целью охраны нравственного здоровья и коммунистической стерильности аудитории, музыкальный (!) журнал предлагает «поставить какие-то рамки этому увлечению без критического осмысливания классового значения и направленности творчества Чайковского, в большей своей части чуждого революционному сознанию современности» (Райскин И. Новое – хорошо забытое… / Райскин, И. // Мариинский театр. － 2019. － № 3-4. － С. 3. Электронный ресурс. Режим доступа: https://www.mariinsky.ru/paper/mariinsky_paper_2019_3_4.pdf).
Тем не менее, в Беларуси оперы Чайковского забыты не были: «в конце 1920-х годов сцены из «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы» ставились силами педагогов и учащихся музыкального техникума. А когда в 1930-м спецкласс Минского музтехникума был реорганизован в Госстудию оперы и балета, то “...Онегин” там был поставлен целиком, через три года перекочевав и в репертуар к тому времени открытого Большого театра».
Таким образом, ко времени открытия в Беларуси Государственного театра оперы и балета уже был накоплен определённый (и немалый) опыт постановки оперных произведений Чайковского.
Постановка 1933 года
Уже в год открытия Белорусского государственного театра оперы и балета оперы Чайковского вошли в постоянный репертуар.
В оперно-постановочной деятельности молодого коллектива ярко проявилось искреннее стремление соответствовать духу времени. Попытки избежать штампы и разрушить устаревшие оперные традиции нередко приводили к неоднозначному художественному результату: «подгоняя» классические произведения под социальные запросы времени, постановщики нередко допускали упрощение, а порой и искажение первоначального смысла спектаклей.
Так в спектаклях 1933-1934 годов «Евгений Онегин» (1933, дирижёр Илья Гитгарц, режиссёр Ольга Борисевич, художник Борис Десницкий), «Пиковая дама», «Царская невеста» постановщики пробовали осознанно продемонстрировать социальную несправедливость, классовую дифференциацию и т.п., в результате чего в «Евгении Онегине» “Татьяна грубила няне, а Ларина-мать била мальчика-казачка и подчёркнуто небрежно обращалась с крестьянами” [Бунцевич, Н. Чайковский на белорусской сцене / Бунцевич, Н.Е. // Партер. － 2015. － №4.]
Макет декораций художника Бориса Десницкого к постановке оперы П.Чайковского "Евгений Онегин", 1933 г.
Постановка 1936 года
В 1936 году постановка «Евгения Онегина» была обновлена. Постановочную концепцию новой сценической версии (дирижёр - Марк Шнейдерман, режиссёр М.Дисковский, художник О.Марикс) характеризовало бережное отношение к авторскому замыслу сочинения, стремление «...донести до советского зрителя-слушателя одну из самых любимых русских опер, показывая... Чайковского, а не инсценируя литературный первоисточник» (Дзіскоўскі М. “Яўген Анегін” П.Чайкоўскага // Літаратура і мастатцва. - 1936. - 21 верас.).
Исполнители ведущих партий: Татьяна — Л.Александровская, Р.Млодек, П.Магидей; Ольга — О.Мартьянова, В.Пукст; Ларина — А.Ольшевская, С.Друкер; Онегин — М.Денисов, Ю.Дерзаев, В.Калиновский; Ленский — И.Болотин, М.Боровский, В.Мегарский; Трике — Н.Блюмин, В.Мегарский; Гремин — С.Архипов, В.Мартьянов, К.Николаевич, В.Таланкин; Зарецкий — К.Николаевич, Н.Симаго; Ротный — Н.Траханович, С.Чавычалов; Гильо — М.Иванцов.
Критика отмечала артистическое дарование Л.Александровской, воплотившей на сцене образ Татьяны, трепетной, нежной, и в то же время сильной, глубокой натуры. Запоминающийся образ Ленского создал И.Болотин. Порывистый юный мечтатель-поэт, чистый и наивный, Ленский в трактовке И.Болотина заранее был обречён на гибель в душной атмосфере светских условностей и предрассудков.
«Партия Татьяны была знакома Александровской ещё по работе в классе Цветкова в техникуме (...). Врождённная интуиция, приобретённый к тому времени сценический (а может быть, и жизненный) опыт помогли актрисе выстроить драматургический рисунок роли, подчеркнуть напряжённый драматизм заключительной сцены оперы, её кульминации. (...) Сказать о её Татьяне, что это только лирическая героиня, значит сказать очень мало. Думается, что в такой интерпретации образа она имела подлинного “союзника” － Чайковского, который не просто “перевёл” на язык музыки пушкинскую поэму, но и обогатил её безграничными возможностями музыкального искусства и, более того, переакцентировал в опере внимание с мужского － на внутренний мир женского образа. И средствами, которыми свободно пользовалась актриса для осуществления поставленной цели, являлись: богатые тембровые краски голоса, обретённая к тому времени вокальная и музыкальная культура, сценическое обаяние и врождённый темперамент» [Ладыгина, А.Б. Лариса Помпеевна Александровская. Документально-театральный роман. － Мн.: Изд-во «Четыре четверти», 2002. － С.127-128.]
Макеты декораций художника Оскара Марикса к постановке оперы П.Чайковского "Евгений Онегин" 1936 года
"Евгений Онегин" в военное время
В 1940 году «Евгений Онегин» вновь обновлялся дирижёром Наумом Балазовским и режиссёром Павлом Златогоровым. Однако данной постановке не было суждено долго задержаться на сцене. Минск был разрушен в первые же дни войны, всего через шесть дней после начала войны город был оккупирован.
Подробнее о судьбе дирижёра Наума Балазовского в разделе онлайн-выставки "Большой театр Беларуси во время войны"
Естественный ход развития белорусского театра был нарушен войной. Минск был разрушен в первые же дни войны, всего через шесть дней после начала войны город был оккупирован. Коллектив театра оказался раздробленным, однако к началу февраля 1942 года белорусским правительством было принято решение о сборе труппы в городе Горьком. Уже в мае 1942 года дирекция Горьковского государственного театра оперы и балета им. А.С.Пушкина объявила, что с июля в состав исполнителей входят артисты Белорусского государственного театра оперы и балета.
Подробнее о работе белорусских артистов в Горьком - в онлайн-выставке "Большой театр во время войны"
Силами театра при участии горьковских артистов был представлен целый ряд постановок, первой из которых стал «Евгений Онегин» П.Чайковского. Дирижёром постановки выступил Марк Шнейдерман, режиссёром - Павел Златогорский, за художественное оформление отвечал А.Мазанов, хормейстер-постановщик - Арон Бельский, балетмейстер - Константин Муллер.
Исполнители ведущих партий: Татьяна — С.Коновалова, В.Малькова, Р.Млодек; Ольга — В.Викторова, Е.Ляшенко, М.Чиненкова, Г.Цепова; Ларина — М.Зарембо, А.Мусина; Няня — А.Мусина, М.Нестерова; Онегин — А.Арсенко, Е.Окунев, Н.Шенц; Ленский — И.Болотин, В.Гусельников, А.Туманов; Гремин — Б.Бухаров, И.Муромцев, В.Таланкин, Н.Урвилов; Трике — М.Гвоздёв, Г.Травинский; Ротный — Н.Пигулевский, А.Рыбаков; Зарецкий — А.Гелева, С.Моисеев, Н.Урвилов; Запевала — И.Бобров, Н.Дружков.
Годом спустя, получив в распоряжение помещение Клуба Металлистов, белорусская труппа показывала спектакль в городе Коврове.
О деятельности белорусского театра в Коврове - в разделе онлайн-выставки "Большой театр Беларуси во время войны"
Постановка 1948 года
Возвратившись в Минск после войны, труппа театра взялась за возобновление классического репертуара, который всегда составлял основу оперной афиши. В числе первых оказались любимые публикой и артистами «Евгений Онегин», «Пиковая дама» и «Лебединое озеро» (1948). Дирижёром-постановщиком «Евгения Онегина» стал Илья Гитгарц, режиссёром – Владимир Шахрай, художником – Борис Волков, хормейстером – Георгий Петров, балетмейстером Константин Муллер.
Исполнители ведущих партий: Ларина — Я.Бжезинская, С.Друкер, А.Костенич; Татьяна — А.Барсукова, В.Малькова, Ц.Мильчина, Р.Млодек; Ольга — Р.Киндель, Г.Цепова; Няня — В.Волчанецкая, А.Ольшевская, О.Фурс; Онегин — Н.Ворвулев, М.Денисов, Н.Сердобов; Ленский — И.Болотин, В.Лапин; Гремин — И.Муромцев, В.Таланкин; Ротный — Р.Евраев, А.Киссель; Зарецкий — А.Белов, В.Шкляр; Трике — Ю.Матраев, В.Мегарский; Запевала — Ш.Абрамис, П.Липницкий.
Постановку 1948 отличала целостность и яркость, удачность режиссёрского решения и сценографии. Сцена дуэли Онегина и Ленского была решена в серых, графических тонах в отличие от ярких, красочных декораций в сцене петербургского бала, что подчёркивало трагичность, безысходность происходящих событий. Убедительные образы были созданы С.Друкер, И.Болотиным, Р.Киндель, воплотившей образ юной, очаровательной Ольги.
Постановка 1954 года
В 50-е годы деятельность театра была представлена на второй Декаде белорусского искусства в Москве, и если в ходе первого смотра 1940 года были показаны национальные спектакли, то в 1955 году театр привёз и один спектакль русской классики, им стал «Евгений Онегин» П.Чайковского в версии 1954 года, дирижёром-постановщиком была легендарная Татьяна Коломийцева, режиссёром Олег Моралёв, художественное оформление В.Мамонтова, хормейстер-постановщик - Николай Присёлков, балетмейстер - Константин Муллер.
В адрес этого спектакля поступило немало положительных отзывов критиков, в особенности - об исполнительском уровне постановки, которая была исполнена молодёжным составом - студентам Белгосконсерватории и артистической молодёжью театра. После этого успеха исполнение «Евгения Онегина» силами молодых артистов стало одной из традиций театра на следующие годы.
Именно эта постановка стала долгожителем белорусской сцены и, учитывая возобновление 1968 года (режиссёр Рувим Евраев), продержалась до новой версии, созданной в 1986 году, то есть более 30 лет.
Возобновление 1968 года
В 1968 году постановка 1954 года была возобновлена под руководством Татьяны Коломийцевой, режиссёра Рувим Евраева и хормейстера Татьяны Орловой.
Исполнители ведущих партий в спектаклях той поры: Ларина — Г.Гаврильчик, С.Друкер; Татьяна — З.Лапченко, Н.Нинеева, Т.Шимко; Ольга — Л.Галушкина, Р.Осипенко; Няня — В.Волчанецкая, К.Кудряшева; Онегин — Н.Ворвулев, В.Глазов, А.Сивцов; Ленский — С.Вдовиченко, Г.Дмитриев, В.Орленин; Гремин — Л.Бражник, В.Лубяной; Трике — В.Бруй, Б.Никольский; Зарецкий — Р.Евраев, В.Лубяной; Ротный — В.Беклемишев, Р.Евраев; Запевала — И.Бобров, В.Бруй, П.Липницкий.
Подробнее о Софье Друкер - в разделе онлайн-выставки "Театр во время войны: портреты"
Подробнее о Михаиле Дружине - в разделе онлайн-выставки "Театр во время войны: портреты"
Постановка 1986 года
Постановка, представленная на сцене Большого театра Беларуси, до 2024 года, имела более, чем 35-летнюю историю - от спектакля 1986 года.
Постановщики спектакля 1986 (дирижёр-постановщик – Николай Колядко, режиссёр – Валерий Шишов, художник-постановщик – Дмитрий Мохов, хормейстеры - Алексей Когадеев и Галина Луцевич, балетмейстер Виталий Бутримович) определили ведущий «тон» оперы как «ностальгию по несбывшемуся». Крушение надежд главных героев, счастье которых было так возможно, выразилось в создании «ностальгического», простого и благородного сценического оформления, вдохновлённого пушкинскими местами — Тригорским, Петровским, Михайловским и другими. Отсутствие внешних пышных эффектов позволяло слушателю сосредоточить внимание на интенсивной внутренней, духовной жизни героев.
Исполнители ведущих партий: Татьяна — Е.Бунделева, Н.Губская, М.Гулегина, Е.Золова, Н.Золотарёва, Н.Козлова, А.Мосавина, Т.Третьяк; Онегин — В.Громов, А.Краснодубский, Н.Моисеенко, А.Морозов, В.Петров, А.Савченко, И.Сильгуков, В.Скоробогатов, С.Трифонов; Ленский — Ю.Городницкий, Э.Пелагейченко, В.Полозов, И.Шупенич; Гремин — О.Гордынец, А.Кеда, В.Ковальчук, О.Мельников, Я.Петров, М.Рысов; Ольга — Л.Афанасьева, О.Волкова, Н.Руднева, Э.Рыжанович, Е.Сало, К.Стасенко, О.Тишина; Ларина — Н.Галеева, И.Отлыгина; Трике — В.Смыкалов, В.Стрельченко, И.Шупенич.
Возобновление 2012 года
В 2012 году было предпринято восстановление постановки 1986 года, которым занялись дирижёр Александр Анисимов, режиссёр Александр Прохоренко, художник Дмитрий Мохов, хормейстер Нина Ломанович, балетмейстер Александра Тихомирова.
«Каждый спектакль, который я ставлю, дорог и навсегда остаётся в памяти, －говорил Александр Анисимов. －Спектакль, который до 2012 года шёл в театре － моё любимое дитя... С партитурой «Евгения Онегина» мне приходилось на своём веку общаться не единожды, и каждый раз я с трепетом открываю страницы и с огромной радостью вспоминаю каждую постановку... На фоне такого большого опыта общения с этой партитурой моё возвращение к ней в нашем театре － очень интригующая и весьма интересная ситуация. Как музыкант, я весьма амбициозный человек, но глубоко убеждён, что самые большие амбиции заключены в партитуре, и если мы их сможем реализовать, значит, честь и хвала тем, кто будет занят в этой работе» [«Евгений Онегин» на белорусской сцене // Партер. － 2015. － №4. － С.32.]. Александр Прохоренко, режиссёр возобновления, так комментировал свою задачу: «вместе с художником Дмитрием Максимовичем Моховым мы сделали новую редакцию произведения с новыми акцентами. Он создал прекрасную колористику, а через колористику, атмосферу и дух спектакля － светлый, невесомый, пространственный, лёгкий, лирический. ... Опера «Евгений Онегин» вся посвящена любви, наполнена светом, темплом и глубокой тревогой по поводу бережного отношения к этому чувству. Это то же самое, что и отношение к Богу» [«Евгений Онегин» на белорусской сцене // Партер. － 2015. － №4. － С.32-33]. Дмитрий Мохов подчёркивал: «убеждён, что Чайковского разумнее ставить, полностью придерживаясь классического варианта сценографии. Я не против авангардных сценических пространств, но тогда первоисточник должен быть авангардным － Шёнберг, например. В музыкальном театре первоисточник － не дирижёр, не режиссёр, не художник, а композитор» [«Евгений Онегин» на белорусской сцене // Партер. － 2015. － №4. － С.33]. Так, рассуждая о собственной постановке, художник выразил генеральную идею, питающую большинство интерпретаций Чайковского на белорусской сцене: бережное и уважительное отношение к первоисточнику, к идеям, которые несёт музыка.
Исполнители ведущих партий: Онегин — В.Громов, А.Краснодубский, В.Петров, И.Сильчуков, С.Трифонов; Татьяна — Е.Бунделева, Е.Золова, А.Москвина, И.Русиновская, Т.Третьяк; Ольга — О.Волкова, О.Кажгалиева, Е.Сало, Н.Соловей, К.Стасенко; Ленский — Ю.Болотько, Ю.Городецкий, Э.Мартынюк, А.Микутель; Гремин — А.Валентий, Д.Капилов, В.Ковальчук, О.Мельников; Ларина — Н.Акинина, Т.Глаголева, Е.Сало, Т.Тиунова; Няня — М.Аксёнцова, Н.Руднева; Ротный — А.Краснодубский, С.Лазаревич, И.Ланюк; Трике — Ю.Болотько, Я.Нелепа, М.Пузанов; Зарецкий — Д.Капилов, Д.Трофимук; Запевала — Ю.Болотько, М.Клюйко, М.Пузанов.
Постановка 2024 года
В 2024 году было принято решение о создании новой постановочной версии оперы П.Чайковского «Евгений Онегин». Работа была поручена творческим руководителям коллектива: главному дирижёру Артёму Макарову, главному режиссёру Анне Моторной, главному художнику Любови Сидельниковой (её соавтором-костюмографом выступила Татьяна Лисовенко), главному хормейстеру Нине Ломанович и главному балетмейстеру Игорю Колбу.
Анна Моторная, режиссёр-постановщик спектакля:
«Это гениальное произведение -- классика и, одновременно, абсолютно современная история. Чайковский создал удивительное произведение, на которое откликается каждая частичка души человека вне зависимости от того, в какое время он живёт.
Чем дальше по жизни я иду с этим сочинением, тем больше погружаюсь в невероятные глубины – эмоциональные, духовные, психологические, интонационные, нравственные. С одной стороны, и мы все это знаем, - «энциклопедия русской жизни», с другой же – история о человеке вне времени…
Повторюсь, это - совершенно «наша», сегодняшняя история. Эта неизбежность пересечения человеческих судеб и невозможность их слияния. Эта трагическая несвоевременность событий. Нелепые случайности, страшные последствия. Чувства, эмоции, переживания - живые, неподдельные, искренние - не меняются. Меняются лишь декорации».Артём Макаров, дирижёр-постановщик спектакля:
«За свою карьеру я участвовал в нескольких постановках «Евгения Онегина». Они были разные -- и классические, и современные. Безусловно, «Евгений Онегин» -- это одна из самых популярных опер и она должна быть в репертуаре, в том числе Большого театра Беларуси. Мне кажется, что у нас прекрасные исполнители главных партий: это и мастера, и представители молодого поколения. Поэтому советую минскому зрителю посмотреть этот спектакль не один раз, уверен, что это будут интересные и разные впечатления. В постановке заняты все силы театра: опера, хор, балет и, конечно же, замечательный оркестр».
«Новая постановка, аккумулировав в себе черты поразительно тонкой, интеллектуальной студийности, предстала лаконичным, но при этом живым, полновесно перекликающимся с современностью воздушно емким симулякром русскости, которая проступает в каждой мизансцене, которая оживает в костюмах персонажей и которая не осталась в эпохе начала XIХ века, запечатленной Пушкиным, а продолжает жить в каждом из нас и поныне, хотя при бешеных темпах и ритмах современной жизни мы этого, возможно, и не замечаем. Именно в этом заключен главный режиссерский посыл новой продукции хрестоматийной русской оперы, которая впервые увидела свет театральной рампы лишь в последней четверти XIX века, когда «память» о начале века была еще богаче того, что осталось от нее в XXI веке.
«Евгений Онегин» – это универсум абстрактного реализма русской жизни начала XIX века, в котором мистический Петербург хотя бы в лице его представителя Онегина – «рокового искусителя» и элегантнейшего демона – незримо присутствует уже в первых пяти сельских картинах. Мало того, вторая и третья картины (письмо Татьяны и ее отповедь Онегиным) под музыку «Дéвиц, красавиц» соединены хореографическим этюдом сна Татьяны, в котором появляется не аллегорический медведь, как у Пушкина (для оперы это было бы слишком банально), а призраки будущей жизни главной героини в Петербурге, и его олицетворением как раз и становятся светские рауты в вихре балов и маскарадов.
... Сотворчество сценографа и режиссера пригласило нас в универсум символов, аллюзий и аллегорий. Это сродни сюрреализму картин Магритта: смотришь на них – всё реалистично, а содержание иносказательно. Так и в этой постановке: всё реалистично, но это театральный пазл смыслов. ...
Мир архетипов стал миром интеллектуальной игры»
(Игорь Корябин, www.belcanto.ru).
«Современность постановки выражается не в костюмах, или переделке либретто на современный лад, а в том, удалось ли режиссеру и актерам войти в резонанс с нами сегодняшними, достучаться до нашего сердца, прочесть всем известное словно впервые, особенно, если опера - одна из самых часто ставящихся, образы настолько знакомы, что их трудно избавить от штампов. Таким откровением оказался "Евгений Онегин"
В сценографическом решении спектакля (художник Любовь Сидельникова) много пространства. Традиционные архитектурные моменты даны почти намеком - они словно просвечивают сквозь наш бэкграунд - висящий без опоры портик дома, стоящие отдельно колонны, тонкое, почти проволочное окно, призрачные видеопроекции на стенах. Зато костюмы сделаны в точном соответствии с моделями и расцветками того времени. И оказываются необычно свежими и современными, особенно пестрые цветастые наряды в первой сцене. К сцене дуэли краски заканчиваются, переходя в черно-белую гамму, на фоне которой Татьяна в красном на балу сверкает "как звезда во мраке ночи"" (Наталья Кожевникова, «Российская газета»).
«Анна Моторная не переносила события русской жизни XIX столетия в современность. В центре спектакля, как и в опере, оказалась не столько «энциклопедия русской жизни», как называли поэму Пушкина, сколько энциклопедия человеческой души, которую способна раскрыть музыка. А чувства и эмоции не утрачивают актуальности, они присущи человеку независимо от эпохи. К тому же в известном сюжете были немного иначе расставлены акценты, традиционные реалистические детали приобрели символический смысл. Всё это вместе с неумирающей музыкой и вызывает интерес к постановке» (Надежда Бунцевич, газета «Культура»).
