Либретто и хореография – Михаил Фокин

Восстановленная версия хореографии и постановка – народный артист России Андрис Лиепа

Дирижер-постановщик – заслуженный артист Украины Виктор Плоскина

Сценография и костюмы – Леон Бакст

Художник по свету – Нина Иванкина

Ассистенты балетмейстера – заслуженная артистка России Светлана Романова, заслуженный артист России Игорь Пиворович

Дирижеры – Владимир Оводок, дипломант международного конкурса Юрий Караваев

Премьера – 3 октября 2014 года

Продолжительность – 1 час 10 минут

Cпектакль создан при участии ОАО “Белгазпромбанк”

Преследуя Жар-птицу, Иван-царевич попадает в мрачное царство Кощея. Вдали неясно вырисовывается его замок, окруженный заповедным садом и каменной стеной. На чудесном дереве таинственным огнем загораются золотые яблоки.

Точно пламя пожара, Жар-птица спускается к дереву, не замечая Ивана-царевича. После долгого преследования царевичу удается схватить ее. Жар-птица хочет вырваться из сильных рук и улететь, просит вернуть ей свободу. Иван-царевич уступает ее мольбам. В благодарность Жар-птица дарит ему дивное перо, обладающее волшебной силой, и уносится ввысь.

Из высокого терема в сад Кощея спускаются плененные злодеем царевны. Резвясь, они играют вокруг дерева с золотыми яблоками. В одну из них – Царевну Ненаглядную Красу – влюбляется Иван-царевич.

Внезапно изо всех углов заповедного сада появляется поганая челядь Кощея Бессмертного. Наконец, выходит и он сам – с седой до земли бородой, пальцами, похожими на корневища старого дерева. Опираясь на посох, он медленно и грозно подбирается к Ивану. Гнев Кощея страшен для того, кто посмел проникнуть в его владения. Царевичу грозит участь многих смелых витязей – быть превращенным в камень.

Ради спасения своей возлюбленной Иван-царевич вступает в сражение с Кощеем и его войском. Волшебным пером – подарком-выкупом Жар-птицы – он призывает ее на помощь. Неистовая пляска Девы-птицы увлекает за собой Кощея и его слуг, затанцовывая их до полусмерти. Тем временем Иван-царевич находит и разбивает волшебное яйцо, в котором заключена смерть Кощея. В прах рассыпается поганое царство, исчезают кошмары. Оживают окаменевшие витязи. Роскошный солнечный апофеоз венчает балет.

"Жар-птица" – первый балет на русскую тему в антрепризе Сергея Дягилева. Понимая, что Париж необходимо "угостить" чем-то исконно русским, он проанонсировал это название еще в афише первого сезона в 1909 году. Но балет не успели поставить. Ловкий импресарио занялся подтасовкой – хотя на афише была заявлена "Жар-птица", на сцене исполнялось pas de deux принцессы Флорины и Голубой птицы из балета "Спящая красавица", неизвестное парижанам, притом в новых ориентальных костюмах Льва Бакста. Лишь год спустя в Париже появилась настоящая "Жар-птица", которая имела огромный успех и на долгие годы осталась в репертуаре труппы. "Жар-птица" – первая балетная партитура Игоря Стравинского, прославившая имя начинающего тогда композитора за пределами России. Именно Дягилев привел его в балет. Именно для Дягилева он сочинил свои самые знаменитые балетные партитуры. И в дальнейшем – в течение всей долгой творческой жизни – композитор сохранил самую нежную привязанность к балету. Впоследствии Стравинский сотрудничал со многими хореографами – и русскими, и зарубежными. Но самые прочные отношения у него сложились с Джорджем Баланчиным – последним в ряду знаменитых хореографов-дягилевцев. Баланчин осуществил 27 балетов на музыку Стравинского. Уже в США он поставил свою версию "Жар-птицы" с декорациями Марка Шагала.

У истоков дягилевской "Жар-птицы" стояли двое – Стравинский и Фокин. Впоследствии Фокин не раз вспоминал об их сотрудничестве над балетом, который, такт за тактом, создавался в теснейшем творческом содружестве композитора и балетмейстера-либреттиста. Об этом он рассказал в своих мемуарах "Против течения": "Я не ждал, пока композитор даст мне готовую музыку. Стравинский приходил ко мне с первыми набросками, с первоначальными мыслями. Он мне их играл. Я для него мимировал сцены. Я изображал царевича. Забором было мое пианино. Я лез через пианино, прыгал с него, бродил, испуганно озираясь, по моему кабинету… Стравинский следил за мною и вторил мне отрывками мелодии царевича на фоне таинственного трепета, изображающего сад злого царя Кощея. Потом я был царевной, брал боязливо из рук воображаемого царевича золотое яблоко. Потом я был злым Кощеем, его поганой свитой и т.д. Все это находило самое живописное отражение в звуках рояля, несущихся из-под пальцев Стравинского, также увлеченного этой интересной работой". Так, из повседневных на вид музыкально-танцевальных занятий, рождался шедевр – одна из первых и абсолютно новаторских красочно-декоративных партитур ХХ века, которая в форме отдельной музыкальной сюиты до сих пор часто исполняется на симфонических концертах лучшими дирижерами и оркестрами мира. После балетных опытов Петра Чайковского и Александра Глазунова во многом именно благодаря Стравинскому музыка в балете стала не только равноправной составляющей, но и основным компонентом для целой серии новых версий "Жар-птицы", которые со сказочной быстротой множатся до сих пор. Но несмотря на то, что среди постановщиков числятся такие знаменитости, как Морис Бежар, Джордж Баланчин, Джон Кранко, Джером Роббинс, Борис Эйфман, их решения не в состоянии затмить первую редакцию фантастической красоты, которая увидела свет в Париже.

У этого балета нет единого литературного источника. Он создавался на основе многочисленных русских сказочных мотивов. Фокина – автора либретто – прежде всего, прельстила таинственная Жар-птица, огненные полеты которой ошеломляют во многих сказках, но, как ни странно, до того этот образ никогда не использовался ни в опере, ни в балете. Постепенно сюжет про Ивана-царевича, который, преследуя это фантастическое существо, попадает в мрачное царство Кощея Бессмертного, обрастал новыми сюжетными подробностями и сценическими деталями. Ночью в саду резвились, золотыми яблоками играли его пленницы-царевны. В одну из них – Царевну Несравненную Красу, влюблялся Иван-царевич и ради ее спасения вступал в сражение с Кощеем и его поганым войском, в камни превратившим уже многих смельчаков. Дивным волшебным пером – подарком-выкупом пойманной Жар-птицы – он призывал ее на помощь. Дева-птица (излюбленный образ символистов начала ХХ века) затанцовывала и колыбельной усыпляла измотанное неистовой пляской Кощеево царство. А тем временем Иван-царевич разбивал волшебное яйцо, в котором заключена смерть Кощея. В прах рассыпалось чудовище, а вместе с ним исчезали и ночные кошмары. Оживали окаменевшие витязи. Роскошный русско-византийский солнечный апофеоз венчал балет.

В этом сюжете многие усмотрели славицу русским, сбросившим татаро-монгольское иго, а в самой Жар-птице обнаружили сходство с вечно возрождающимся Фениксом, откуда в костюме балетной героини и появились излюбленные Львом Бакстом восточные мотивы: на героине не огненная пачка, как сейчас, а восточные шальвары, головной убор с перьями и жемчужными нитями, волосы, заплетенные в длинные косы. Эта партия – лучшая в ряду "восточных красавиц" балерины Тамары Карсавиной, которую называли душой фокинских балетов. Она по внешности – модель для лермонтовской Тамары в "Демоне" – прельщала Запад своей таинственной красотой. К тому же Фокин сочинил для нее дотоле невиданную хореографию. Искрометная и сверкающая, в огромных полетных прыжках, она пересекала пространство сцены, дикая и неукротимая, то рвалась из рук поймавшего ее царевича, то покорно затихала в его объятиях. В этой партии присутствовал модифицированный до неузнаваемости классический танец – резкий и порывистый, с неожиданными остановками, непривычными положениями рук, которые то обхватывали тело балерины, то рвались ввысь в ориентальных изгибах. Кинопленка не сохранила танец самой Карсавиной. О нем опосредованно можно судить лишь по Жар-птице знаменитой английской танцовщицы Марго Фонтейн, с которой в 50-е годы ХХ века эту партию готовила знаменитая русская балерина.

В духе "босоножки" Айседоры Дункан была решена партия Царевны Ненаглядной Красы и ее подружек – они танцевали босиком, одетые в расшитые рубашки, играли длинными распущенными волосами. Такого еще не видела ни русская, ни зарубежная балетная сцена.

В гротескной манере решались все поганые пляски: чудища, билибошки, кикиморы и страшилища ползали, прыгали и вращались в воздухе с подогнутыми под себя ногами, выделывали всякие замысловатые виртуозные раs, кувыркались и пугали, как могли. Высохшим от злобы, высоченным стариком предстал сам Кощей.

Фокин изгнал из этого балета и старую условную пантомиму времен Петипа – ее заменил действенный танец и всем понятная игра.

Экзотичностью, красочностью, таинственностью "Жар-птица" ошеломила и околдовала Париж. Она оказалась своевременной и стала модной. Несмотря на то, что впоследствии балет многократно возобновлялся, притом не всегда под присмотром самого Фокина, его хореография мало изменилась. Зарубежный вариант балета близок к оригиналу.

Гораздо печальнее жилось "Жар-птице" в России. Как и другие произведения дягилевской антрепризы и русского зарубежья, она тут почти не шла, хотя свои редакции показали такие балетмейстеры, как Федор Лопухов, Константин Боярский, Борис Эйфман, Валентин Елизарьев. Лишь в 1993 году фокинскую редакцию в Россию вернул Андрис Лиепа, поставив ее в Мариинском театре. Главную партию в ней великолепно исполнили Ирма Ниорадзе, Диана Вишнева. А.Лиепа также создал видеофильм "Возвращение Жар-птицы", где сам выступил в главной партии в паре с Ниной Ананиашвили. А партию Царевны Ненаглядной Красы исполнила Екатерина Лиепа.

В 2003 году Андрис Лиепа перенес этот фокинский спектакль в Италию – в Римский балет. Подобно Фениксу, "Жар-птица" всегда возрождается и сегодня она в репертуаре Большого театра Беларуси.