Архив новостей

Волшебные игры на минской сцене

 

Генеральный партнер

Волшебные игры на минской сцене

Улькяр Алиева

 

C громкой премьерой – оперой «Волшебная флейта» В.А.Моцарта в постановке Ханс-Йоахима Фрая на сцене Большого театра Беларуси открылся традиционный VIII Минский международный Рождественский оперный форум.

Слово «игра» – ключевое по отношению к новой постановке Большого театра Беларуси. Вместо «игр разума» и попытки разгадать фабулу оперы, сплошь «усеянной» масонской символикой, немецкий режиссёр представил оперную сказку на основе популярного ныне жанра фэнтези с соответствующими персонажами – эльфами, орками, троллями, гномами, драконами. Это игра исполнителей, которые не без удовольствия и даже с драйвом погружаются в условности моцартовского волшебного мира с его лёгким, позитивным юмором, вживаясь в маску своих необычных персонажей. Эта оперная сказка на все времена и интересна в любом возрасте: о борьбе Добра (Света в образе мудрого мага Зарастро) и Зла (Тьмы в образе мстительной Царицы Ночи); о преодолении всех испытаний на пути обретения своей любви. Ведь Любовь, как и сама музыка, тоже волшебство, с той только разницей, что творят его влюблённые вдвоём, проходя в буквальном смысле испытание огнём (в виде сквозных люков-отверстий на театральной сцены), водой (в виде водного «душа» с колосников) и … волшебной флейтой.

Как отмечал автор культовой саги «Властелин колец» Дж.Толкин, «Не трудно придумать зелёное солнце. Трудно придумать мир, в котором оно будет естественно». В этом отношении полёт фантазии австрийского художника-постановщика Хартмута Шергхофера весьма причудлив. Максимальное использование планшета сцены, плунжеров, видеоинсталляций (весьма эффектно смотрится анимационный полёт змея на фоне мерцающего звёздного неба) создают многослойную фантасмагорию сценического действия. Интересно художник использует арьерсцену – в виде круглого окна-камеры, из-за которого попеременно виднеется иссохшее дерево ночи и зелень зачарованной рощи.

Не обошёл своим вниманием Х.Шергхофер и египетскую тематику (всё же первоначальное название оперы - «Египетские секреты»). На сцене и Храм Мудрости в виде вырубленного скального храма Исиды - «Сокровищницы фараона»» в Петре; и древнеегипетский глаз Гора на «заднике» декорации (в виде пересекающихся арок с луной-глазницей посередине) и каменные колоссы во дворце Зарастро.

Калейдоскопическая смена декорации весьма гибко подстраивается под изменчивую партитуру оперы – от взрывных колоратурных «фейерверков» Царицы ночи, истаивающих любовных признаний Тамино и Памины, комических куплетов Папагено и ревнивых пререканий трёх дам до степенных гимнических распевов Зарастро. Также довольно гибко использует планшет сцены и Ханс-Йоахим Фрай. Его герои сходят с арьерсцены на основную сцену (возникает эффект «сцена в сцене» – словно герои сходят с объектива камеры поближе к зрителям), а выход птицелова в зрительный зал с жалобой и с надеждой найти свою Папагену не только ещё больше расширяет своеобразное пространство «кадра», непосредственно вовлекая публику в «круговорот» сценического действия, но и имитирует наличие третьего измерения, вызывая у зрителя иллюзию глубины пространства – своего рода попытка создания эффекта театрального 3D.

Помимо оригинальных, чисто визуальных впечатлений новая постановка немецкого режиссёра заставляет по-новому взглянуть и на фабулу оперы: «двойную» любовную линию сюжетной канвы. Есть романтичный герой – принц Тамино, спешащий освободить от лап змея прекрасную дочь Царицы Ночи – Памину. Памина, как истинная женщина, закатывает своему спасителю хрестоматийную тихую истерику в духе «Ты меня больше не любишь». И именно в то время, когда её любимый занят своими непосредственными служебными обязанностями (проходит первый ритуал – молчание). Видимо поэтому Тамино на второй ритуал – разлука с эмоционально неуравновешенной (пусть и красавицей) Паминой – он, недолго думая, быстро соглашается. Правда и тут его любимая, как истинно ревнивая женщина, настигает своей настойчивостью быть рядом с ним, опасаясь, как бы три весьма агрессивно настроенные дамы-амазонки в исполнении Марины Лихошерст, Елены Золовой, Екатерины Михновец не увели принца.

Параллельно существует вторая любовная линия с не менее хрестоматийным, но уже c «мужским» персонажем – занудой, болтуном, хвастуном и чревоугодником Папагено, который готов жениться на недалёкой девице, даже на страшной ведьме, лишь бы она была не против выйти за него замуж и завести в скором времени маленьких папагенят. И, как в старой доброй оперной сказке, для двух пар всё заканчивается счастливым торжественно-ликующим хоровым финалом. Как выглядит дальнейшая семейная жизнь главных персонажей, мудрый Зарастро предпочитает промолчать.

В плане смысловой кодировки «ряда» сценического действия некоторые вопросы вызывали постоянные перемещения героев по диагонали и кругу – даже Зарастро мерно вышагивал круги по тронному залу, прежде чем обратиться к египетским богам. Хочется надеяться, что это своеобразное проявление символического метазнака – элемента метафизики, характеризующего круговорот мироздания. Как и не вполне получилось понять, зачем целая безмолвная и безликая толпа светлых последователей Зарастро двигается за ним во время его обращения-заверения к Памине, повествующего о миролюбивых планах светлого правителя. Также вызывает удивление финал первой картины, когда Тамино, взвалив на себя тяжелейший рулон ткани, волочит его за кулисы (не царское это дело – прибирать на сцене!). Было бы более логично переадресовать сей труд его слуге Папагено. Да и с чисто вокальной точки зрения начинать главным персонажам свои арии так далеко, на заднике сцены, немного проблематично в плане диапазона громкости (слышимости) воспринимаемых зрителями звуков.

И всё же самая «вкусная» составляющая оперы «Волшебная флейта» - это её божественная музыка. Мягкий, обволакивающий лучистый поток любви струился в поэтически-чарующей арии «Dies Bildnis ist bezaubernd schön» («Такой волшебной красоты») в исполнении Юрия Городецкого. Стройный и с мягкой притягательной аурой белорусский тенор внешне весьма соответствовал сценическому, можно даже сказать, эльфийскому принцу.

Округлое, полнозвучное, и в меру подвижное сопрано Ирины Кучинской в партии Памины очаровывало с первых звуков, а трогательная нежность при исполнении коронной арии «Ach, ich fühl’s, es ist verschwunden» («Ох, я чувствую это») лишь добавляла притягательность образу её героини (и как не полюбить столь хрупкую и беззащитную принцессу!). Обаятельный молодой белорусский тенор Александр Гелах, на сей раз спрятавшийся под личиной злобного тролля Моностатоса, тем не менее весьма робко (словно боясь вспугнуть) наслаждался красотой Памины в арии «Alles fühlt der Liebe Freuden».
Артистичный Андрей Клипо блеснул своим комедийным талантом в партии Папагено, весьма колоритно исполнив известную песенку птицелова «Der Vogelfänger bin ich ja» («Известный всем я птицелов») с флейтовыми наигрышами и весьма настойчиво призывал свою половину – Елену Таболич.

Самое интригующее в плане вокальной составляющей Моцарт оставил для двух оперных правителей - Света и Тьмы: вставное нижнее «ми» в партии Зарастро и коварное «фа» третьей октавы (на три тона выше верхнего для сопрано «си») в не менее коварной второй арии Царицы Ночи. Свою волшебную силу оперные «небожители» должны подтвердить делом, то есть голосом. Александр Кеда в партии благородного Зарастро, который внешне удивительнейшим образом перекликался с образом толкиновского волшебника Гэндальфа из кинематографической саги «Властелин колец», степенно и солидно объяснял Памине, что «Вражда и месть нам чужды» и под мягкий хоровой аккомпанемент жрецов славословил богов в сцене «O Isis und Osiris» («О, Изида и Осирис»).

Царица ночи – Надежда Кучер использовала магию своего голоса, чтобы окутать, подчинить своим чарам не только Тамино и Памину, но и весь зрительский зал. Колоратура молодой белорусской вокалистки – лёгкая, подвижная. Чтобы так филигранно точно пропеть все пассажи со сложнейшими кварто-квинтовыми и секстовыми скачками, а также чисто взять верхние ноты, нужно иметь прекрасную техническую подготовку (иначе легко сорвать голос), стальные нервы, но и немалый сценический опыт.

Весьма любовно и очень деликатно немецкий дирижёр Вильгельм Кайтель помогал солистам, не загоняя их быстрыми темпами, естественными для драматических и буффонных перипетий, предоставляя певцам возможность облюбовать каждую ноту, каждый поворот вокальной линии. Так же бережно он проработал и оркестровую ткань, выведя на поверхность красоту тембров и изящную колористику моцартовского звука. Общему впечатлению не помешало даже начальное ритмическое разночтение между Царицей Ночи и оркестром во время исполнения второй арии «O Zittre nicht, mein lieber Sohn» («В страданьях дни мои проходят»).

В целом, новую постановку моцартовского шедевра на сцене Большого театра Беларуси можно охарактеризовать словами «весьма оригинально и зрелищно» (в плане идейной концепции и в плане образного воплощения). В опере есть замечательный «ключевой» диалог, когда один из Жрецов, сомневаясь в мужестве и выдержке Тамино, восклицает: «Он ведь Принц!», на что мудрый Зарастро отвечает: «Он – Человек!». И уже после спектакля, возвращаясь из фантастического в столь несовершенный реальный мир, автора этих строк всё же не оставляет надежда когда-нибудь произнести знаменитые слова Джона Толкина: «Время орков и урухаев прошло. Пришла эпоха Людей!».

 

 

Улькяр Алиева – театральный и музыкальный критик, либреттист, доктор искусствоведения, профессор Азербайджанской Национальной Консерватории.

С отличием окончила специальную музыкальную школу им.Бюль-Бюля и Бакинскую Музыкальную Академию (научный руководитель – известный азербайджанский советский музыковед, профессор Эльмира Абасова).
Активно сотрудничает со СМИ Азербайджана и СНГ (интернет-порталами Day.az, Vesti.az, Ann.az, Teatralspb.ru, Belcanto.ru, Realnoevremya.ru), газетами ("Зеркало", "Каспий", "Эхо", "Известия Азербайджана"), журналами "Культура" (Азербайджан-Россия), "Балет" (Россия), “Партер” (Беларусь).
Автор 4 книг (последняя монография издана в Германии и была включена в международный каталог "Изобретение в музыке"), 2 брошюр, 55 научных и свыше 600 публицистических статей, в которых затрагиваются актуальные проблемы современного музыкознания.
Постоянный представитель Азербайджана на международных конференциях и в медиафорумах.
Действительный член Международного общества музыковедов (Швейцария) и Американского общества музыковедов. Член Союза журналистов Азербайджана. В 2016 году награждена высшей премией Союза журналистов Азербайджана – премией имени Гасан бека Зардаби.

 

 

 

ПАРТНЕРЫ ПРОЕКТА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Партнеры показа спектакля «Кармен» в Минске

 

  

 

 

 

 

(Показ спектакля финансируется из средств города Белостока)

0
0
0
s2sdefault

ПАРТНЕРЫ